Автор: Nata-lie
Соавтор: Элата
Бета: Обошлись своими силами.
Категории: стёб, слэш.
Рейтинг: PG-13.
Фэндом: LUNA SEA
Пейринг: только намёки.
Размер: мини.
Предупреждение: разрыв канона.
Посвящение: адептам канонов по «LUNA SEA» посвящается.
Статус: Закончен.
читать дальше Погожим июльским утром, когда все добропорядочные граждане работали на благо родной японской земли, Иноран прогуливался по парку Коишикава, размышляя о том, как удачно, в сущности, складывается для него этот год. Через неделю выйдет в свет новый альбом, потом тур, встречи с фан-клубом – жизнь была распланирована до самого конца сентября. В октябре можно будет смотаться куда-нибудь на юга, отдохнуть, расслабиться, загореть, в конце концов. Ещё бы Рюичи сманить, а то совсем, бедный, зачах в своей студии – работает, как сумасшедший, даже смотреть больно. А потом устроить феерическое празднование Рождества или, к примеру, сюрприз для Рюичи приготовить, концерт какой-нибудь, раз уж он такой трудоголик. Иноран вспомнил одно из выступлений Кавамуры в Будокане и томно вздохнул. Это было так… так… оооооо, как это было…
«Жаль только, что Рюичи слишком скромный. Ему Будокан явно маловат, он же у меня такой талантливый,» – думал Иноран, сворачивая на главную аллею. И когда перед глазами замаячил купол главной площадки страны, гитариста осенило: «Точно! Надо подарить ему концерт в Токио Дом! Это как раз его размер! Будокан нынче настоящий проходной двор, а для таланта Рюи-чана нужно достойное обрамление.» Укрепившись в этой мысли, Иноран прибавил шагу. Покружив вокруг Токио Дом, придирчиво рассмотрев рекламные баннеры и решив, что имя его любимого вокалиста тут будет смотреться очень гармонично, гитарист окончательно уверовал в то, что лучшего подарка для Кавамуры к Рождеству и десятилетию его сольной карьеры не придумаешь. Дело оставалось за малым: сообщить эту радостную новость самому Кавамуре.
…В студии царила обычная рабочая атмосфера: Рюичи прослушивал готовый материал, музыканты отрабатывали свои партии и негромко переговаривались, а менеджер шуршал бумагами. Казалось, ничто не предвещает беды. Но когда лежащий на столе телефон Кавамуры хрипло замяукал, все побледнели и с ужасом уставились на возмутителя спокойствия.
- Я слушаю тебя, Киё-чан, – ровным голосом ответил Рюичи. – Да, в студии… Хорошо.
- Едет? – одними губами спросил менеджер, сгребая все свои бумаги в кучу.
- Едет, – подтвердил Кавамура, и менеджер исчез за дверью. В наступившей гробовой тишине было слышно, как его шаги удаляются по коридору, а потом где-то хлопает дверь.
- Вот гад, опять в сортире спрятался, – выразил общее недовольство Хаяма. – Ушлый тип.
Остальные согласно кивнули – их менеджер был настоящим профессионалом.
Когда распахнулась дверь студии, и на пороге возник взъерошенный и счастливый Иноуэ, музыканты Кавамуры весьма правдоподобно постарались слиться с мебелью, а Хаяма – с роялем.
- Рюи-чан, я всё придумал! – завопил Иноран и бесстрашно рванул навстречу приключениям.
Кавамура устало поднял глаза на персональное стихийное бедствие.
- Ты что-то совсем плохо выглядишь, – запричитал Иноуэ, с тревогой вглядываясь в бледное лицо Рюичи. – Тебе нужно почаще бывать на свежем воздухе.
Музыканты Кавамуры дружно подумали, что им тоже не помешало бы почаще бывать на свежем воздухе, но сказать это вслух никто не решился. Чувство жалости в их драгоценного шефа забыли заложить изначально.
- Да, – продолжил вдохновенно вещать Иноран, – я уже всё продумал: сначала я с ребятами быстренько смотаюсь в тур, потом мы с тобой поедем на Гавайи, а потом ты выступишь на Рождество в Токио Дом.
- Что? – очнулся Рюичи. Музыканты Кавамуры переглянулись, прикидывая, во сколько обойдутся похороны экс-лунасёвского ритм-гитариста и как это отразится на их кошельках. Хаяма дёрнулся и нарушил полное единение с роялем. У него лежала парочка свежих идей для «Турбийон», и потеря одного из участников проекта не входила в его планы.
- Рюи-чан, разве это не прекрасно: в честь десятилетия своей сольной деятельности собрать Токио Дом? – заливался Иноран, инстинкт самосохранения у которого, по всей видимости, был отключён за неуплату. – Я уверен, что ты тоже об этом думал.
Чтобы не допустить непоправимого, Кавамура прибёг к проверенной годами практике: упал-отжался-постиг дзен. Иноуэ всё это время стоял рядом и лучезарно улыбался. Рюичи знал по собственному опыту, что Инорана в состоянии «я всё продумал» переубедить не получится. Следовало действовать осторожно.
- Киё-чан, а ты уверен, что Токио Дом – это хорошая идея? – мягко поинтересовался Кавамура. Иноран радостно закивал.
Музыканты Кавамуры затаили дыхание. На их глазах вершилось нечто невероятное – возможно, даже история.
- То есть, ты хочешь сказать, – в голосе Рюичи проскользнули льдинки, но Иноуэ, похоже, ничего не заметил, – что все нормальные люди на Рождество будут отдыхать, а я – работать?
Иноран смутился, но быстро взял себя в руки.
- Ну… Это же твой юбилей… Но ты можешь позвать меня в качестве специального гостя, – предложил он и снова засиял.
Кавамура тяжело вздохнул. Приглашение Инорана в этом качестве обычно заканчивалось одинаково: тот намертво прикипал взглядом к виновнику торжества и всячески старался прикоснуться. Рюичи не раз задавал себе вопрос: почему Иноран на сцене не может спокойно пройти мимо или играть на своём месте? Хотя, конечно, подобное поведение гитариста его вполне устраивало и даже льстило, поэтому и ответом на поставленный вопрос Рюичи особо не озадачивался.
Но предложение Инорана оставляло двоякое ощущение: с одной стороны, юбилейный концерт уже запланирован на февраль в Будокане и поменять ничего нельзя, но, с другой стороны, Токио Дом… Сколько лет он уже там не был, а? Пожалуй, со времён последнего концерта «LUNA SEA»… Точно!
- Киё-чан, – ласково обратился Кавамура к Инорану, на что тот засиял ещё сильнее, и музыканты Кавамуры пожалели, что не захватили с собой солнечные очки, ибо это сияние становилось просто нестерпимым, – ты поезжай домой, а я обдумаю твоё замечательное предложение.
- Правда? – обрадовался Иноуэ, преданно взирая на свет очей своих.
Хаяма стукнулся лбом о крышку рояля, но не рассчитал траектории и задел постоянно стоящий там синтезатор. Потревоженный инструмент издал богомерзкий звук, и Иноран, опомнившись, слегка приглушил собственное свечение.
- Конечно, – Кавамура, опасаясь за душевное здоровье вверенных ему музыкантов, поспешил увести гитариста, но тот, словно нарочно, на пороге обернулся и спросил громким, звенящим шёпотом:
- А ты приедешь вечером?
«Спасибо канону, а то нас бы давно уже спалили,» – в очередной раз подумал Рюичи, кивая Инорану, закрыл за ним дверь студии и занял наблюдательную позицию у окна.
Музыканты Кавамуры молча смотрели на стоящего у окна шефа, но нарушить тишину не решались. Спустя пятнадцать минут информационного вакуума Хаяма не выдержал.
- Уехал?
- В машину садится, – отозвался Рюичи, но от окна не отошёл.
«Бедный Иноран-сан, подслушать не получилось,» – сочувственно подумали музыканты и повысили градус восхищения своим предусмотрительным начальником.
- Скажешь, когда уедет, – попросил Хаяма и уткнулся в ноты.
- Тебе-то зачем? – удивился Кавамура.
- Просто интересно, – пожал плечами клавишник, не отвлекаясь от своих записей.
Рюичи проводил взглядом отъезжающий автомобиль Инорана и наконец взорвался:
- Нет уж! На Рождество у меня будут работать ВСЕ!!!
Музыканты скорбно воззрились на мечущего громы и молнии шефа, чувствуя, что поторопились с повышением градуса. Кавамура обернулся, сталкиваясь с мировой скорбью в глазах подчинённых, и несколько смягчился.
- Вы у меня – не все, – успокоил он музыкантов. – А на сегодня, пожалуй, закончим. Мне нужно сделать парочку важных звонков.
…Джей отозвался после восьмого гудка.
- Ты не вовремя.
- Рад слышать это, – мстительно ответил Кавамура. – Ты не в курсе, Сугизо вернулся?
В динамике послышалось змеиное шипение: «Нет меня, нет! Я работаю на Йошики!» Джей закашлялся.
- Значит, вернулся, – констатировал Рюичи. – Мне нужно с вами встретиться.
- Это ещё зачем? – подозрительно осведомился Джей, чувствуя подвох.
- Не телефонный разговор, – отрезал Кавамура. – Но в ближайшие два дня за пределы города не выезжать. О месте встречи я сообщу дополнительно.
- Спасибо, обрадовал, – буркнул Джей.
Рюичи вежливо попрощался и сбросил вызов.
* * *
Шинья тщательно полол грядки, стараясь не думать о том, что на покупке собственного дома настоял именно он. Солнце палило нещадно; не спасала даже новенькая соломенная шляпа, подаренная женой перед началом посевной кампании. Ямада то и дело утирал пот и тяжко вздыхал, но перечить жене не смел. Шутка ли – год уже без работы, так хоть по дому помочь Айе, а то она совсем замоталась, зарабатывая на семью, пока он присматривает за хозяйством и детьми. Конечно, от прошлогодних заработков ещё кое-что оставалось, но дети-то растут – Риму-чан придётся форму новую покупать, Сона-чан недавно принесла список необходимых книжек – подготовительная группа всё-таки, дело затратное, а младшенький нынче в садик пошёл, и тоже деньги нужны. «И ни одна сволочь не позвонит,» – тоскливо думал экс-драммер «LUNA SEA», выдёргивая очередной сорняк, – «Морри, чёрт засушенный, сглазил наверняка. Сидит сейчас в своём Нью-Йорке проклятом и в ус не дует, а я тут мучаюсь. От стольких предложений ради этой мумии отказался, а что толку?»
Закончив пропалывать грядку, Шинья, кряхтя, разогнулся и потёр ноющую поясницу. Овощи с собственного огорода – это, конечно, хорошо, но уж больно утомительно. Раньше он за весь тур не уставал так, как за неделю земельно-овощных работ. «Старею, наверное,» – философски рассудил Ямада и устало опустился на скамейку, стоящую прямо под раскидистой яблоней.
- Папа, – от дома к нему бежала дочка, неся в руках заливающийся голосом Кавамуры телефон. – Папа, тебе какой-то Рюи-чан звонит!
- Спасибо, солнышко, – Шинья забрал телефон дрожащими руками и нажал на «вызов». – Да, Рюи-чан!.. Как же я рад тебя слышать! Что?.. Конечно, с удовольствием встречусь!.. Сколько ж мы не виделись, а?.. Сона-чан тебя не помнит уже, представляешь?.. Ох, не говори… Да-да, Рюи-чан, я буду ждать твоего звонка. Ага, до связи.
«Вспомнил, Господи!» – умилился Ямада, размазывая трудовыми мозолистыми руками солёную влагу по лицу. – «Золотой человек Рюи-чан, не забывает меня. Надо Айе сказать – пусть порадуется.» Шинья резво подскочил со скамейки и припустил к дому. Он чувствовал, что Кавамура затеял эту встречу не просто так. А вдруг…
- Милый, что случилось? – Айя была очень взволнована. – Что хотел Рюичи-сан?
- Встретиться хочет, – выпалил Шинья. – Всей группой встретиться. Говорит, выберет ресторан и сразу перезвонит, чтобы договориться окончательно.
- Ресторан? – переспросила Айя и нахмурилась. – Вот ещё выдумал! Что мы, не прокормим твоих друзей, что ли? Сейчас как раз огурчики свои пошли, зелень – видел, какой салат уродился в этом году? Звони Рюичи-сану, пусть приезжают к нам. Я ужин приготовлю, а вы хоть пообщаетесь спокойно. Пусть прямо завтра к ужину и приезжают. А если захотят остаться, так места всем хватит. Правда, дорогой?
- Конечно, – согласно закивал Шинья и подумал, что у него самая лучшая жена и самые лучшие друзья. А на провокации всяких мумий он больше не будет поддаваться. Ни за что.
* * *
В ход пошла уже третья бутылка саке, а подозрительно трезвый Кавамура всё никак не желал раскрывать истинную причину этого собрания. Шинья нервничал: Айя, не выдержав атак приобщённого к вегетарианству Сугихары, ушла укладывать детей, а друг детства остался и в данный момент с упоением пел осанну особенно привлекательному листику салата. Листик внимал и даже, на нетрезвый взгляд Шиньи, кокетливо кучерявился по краям. Крепко поддатый Джей демонстрировал не менее поддатому Инорану логотип компании MGM, на что гитарист восторженно аплодировал и подливал другу текилу. Кактусовый самогон Иноран привёз с собой и теперь активно потреблял его, вызывая молчаливое недовольство Кавамуры.
- Джун, посмотри, какая красота! – разрумянившийся от выпитого саке Сугихара сунул под нос Джею несчастный листик. Только что опрокинувший в себя стопарик Джей бросил благодарный взгляд на Сугизо и закусил красотой. И без того длинное лицо Ясухиро вытянулось ещё больше, губы скривились в попытке удержать поток красноречия в адрес бесчувственного басиста, а руки сами потянулись к могучей шее Оносэ…
- Мы в ответе за тех, кого приручили, – меланхолично заметил Иноран и безропотно отдал остатки текилы выразительно взглянувшему на него Кавамуре.
- Чего? – удивился Сугихара, мгновенно забывая о бесславно погибшем во чреве басиста салатном листике.
- Хищников домашних, говорю, кормить надо вовремя, – пояснил Иноуэ и закурил, предусмотрительно отворачиваясь, чтобы не дымить в сторону Кавамуры.
- Ты что, учить меня вздумал? – вкрадчиво поинтересовался Сугизо, сверкая глазами.
- Так, стоп, – за столом поднялся Рюичи. – Мы здесь сегодня собрались не для того, чтобы выяснять отношения.
- Правильно, Рюи-чан, мы собрались, чтобы выпить, – поддержал старого друга Джей. – Киёнобу, бросай дымить и наливай.
- Вы свою вечернюю норму выпили – хватит, – отрезал Кавамура. Оносэ недоумённо посмотрел на него, потом на Инорана, что-то для себя уяснил и сдался. – Мне позавчера Киё-чан подал отличную идею: на Рождество дать концерт в Токио Дом.
- Очень оригинально, – съязвил Сугихара, но, нарвавшись на тяжёлый взгляд вокалиста, прикусил язык.
- И я решил, что отдуваться за креатив Киё-чана мы будем все вместе, – торжественно закончил свою мысль Рюичи. – Вчера я встречался с руководством Токио Дом и заключил договор аренды зала на двадцать четвёртое декабря. Ваши подписи я, разумеется, подделал, как в старые добрые времена.
- Не понял… – нахмурился Джей. – А при чём тут наши подписи?
- Погоди, Джун, а кто ему вообще давал право за нас расписываться? – возмутился Сугизо.
- А когда я вас спрашивал? – парировал Кавамура и сладко улыбнулся. У Сугихары свело челюсть. Иноран, приоткрыв рот, восхищённо смотрел на вокалиста снизу вверх.
- Рот закрой, – посоветовал Инорану Джей. – Выглядишь, как идиот.
- Так вот, друзья мои, – Кавамура обвёл ясным взглядом присутствующих, – спешу вам сообщить, что группа «LUNA SEA» соберётся двадцать четвёртого декабря сего года ровно на один вечер, чтобы дать праздничный концерт в Токио Дом.
- Какой ты у меня умный, Рюи-чан! – восхитился Иноран и сделал попытку подняться, но выпитая за вечер дикая смесь саке с текилой дала о себе знать, и гитарист стёк к ногам Кавамуры, продолжая им восхищаться уже оттуда.
- Где-то я всё это уже видел… – пробормотал Джей, прикрывая ладонью глаза.
- В гробу, – шёпотом закончил мысль басиста Сугизо, отчётливо понимая, что все его любовно продуманные планы летят к чертям.
- Выручку поделим поровну, – обратился Кавамура к драммеру.
- Благослови тебя Бог, Рюи-чан! – воскликнул расчувствовавшийся Шинья и сложил пухлые ручки в молитвенном жесте.
Так родилось название концерта «God Bless You. One Night Déjàvu».
* * *
Общий сбор в знаменательный день был назначен на половину двенадцатого, но излишне предусмотрительный Кавамура приехал на час раньше. Стафф, до этого дня никогда не работавший с «LUNA SEA», несколько растерялся, но сумел взять себя в руки и встретил господина вокалиста со всеми возможными почестями. Кавамура торжественно проследовал до комнаты отдыха, попутно заглядывая повсюду и доводя до нервной дрожи обслуживающий персонал.
- Что тут у нас? – спрашивал вокалист, сверяясь с табличкой на дверях. – Ага, соответствует… Здравствуйте!.. О, ёлочка?.. Ах да, сегодня же Рождество…
Стафф вымученно улыбался и надеялся, что приезд остальных участников группы поумерит любопытство вокалиста.
- Цветы?.. Как мило… – Кавамура пробежался взглядом по выставленным в коридоре букетам. – Составьте список приславших цветы – и мне на стол. Буду благодарить лично. С остальными разберусь позже.
Стафф с отвращением посмотрел на цветы и дружно поклонился вокалисту.
В комнате отдыха Кавамура убедился, что недавно купленный им Fender доставлен в целости и сохранности, и, довольный, опустился в кресло. Гитару он привёз сюда специально, чтобы нанести Инорану моральную травму, не совместимую с жизнью эндорсера фирмы ESP, и теперь оставалось только дождаться самого Иноуэ. К вокалисту тут же подскочили гримёры и фотограф, а остальной стафф, облегчённо выдохнув, ретировался в коридор.
Сугизо прибыл через пятнадцать минут после Кавамуры, суворовским маршем пронёсся до комнаты отдыха, рухнул в кресло и завёл с вокалистом пространный разговор «за жизнь», но услышав магическое слово «сцена», забыл и про собеседника, и про дела мирские.
- Где тут сцена? – хищно озираясь по сторонам, спросил Сугихара. – Ведите меня!
Стафф засуетился, показывая дорогу. Едва за ними закрылись створки лифта, как со стороны входа донеслось лязганье и звон цепей, и из-за поворота вынырнул Иноран. Ритм-гитариста не интересовали таблички на дверях и букеты – он целенаправленно шёл к комнате отдыха.
- Привееет! – засиял Иноуэ, увидев вокалиста. Кавамура поднялся ему навстречу.
Стафф спешно покинул помещение и тактично столпился в коридоре, встречая только что приехавшего драммера.
Ямада вёл на поводке чихуахуа.
- Да вот, – принялся объяснять он, на ходу стаскивая с себя тёплую куртку, – жена попросила погулять с собакой… Ребят, привет! – сунулся он в комнату отдыха, но тут же выскочил оттуда и обратился к стаффу: – Вы туда не заходите пока, они сами выйдут, как закончат.
Стафф кивнул и с опаской покосился на прикрытую дверь. Из комнаты донёсся игривый голос Кавамуры: «Нрааааавится, да?» и хриплый, на выдохе, стон Инорана: «Даааааа…»
Стафф дружно покраснел и замер.
- Новую гитару Рюичи обсуждают, – пояснил Шинья и нервно закурил.
Джей прибыл ровно за пятнадцать минут до назначенного времени – к чему торопиться, если Иноран всё равно опоздает. Сколько сил и нервов Джей убил на то, чтобы приучить ритм-гитариста к пунктуальности, сложно даже сказать, но эффект всё равно был нулевым. В последние годы совместной работы Лидеру даже поорать всласть не удавалось, ибо на защиту Инорана становился Кавамура, а ругаться с вокалистом было просто опасно. А уж в отношения этих двоих Джей никогда не лез: нравятся Рюичи странности Инорана – ради Бога, лишь бы работе это не мешало.
Поэтому сейчас, увидев припаркованную машину Иноуэ, Джей настолько растерялся, что забыл поздороваться со стаффом. В комнату отдыха он заходить не стал – чего он там не видел, в конце концов, – а просто махнул рукой, услышав в ответ звонкий голос Кавамуры и хриплое мурлыканье Инорана.
- Длинноногий где? – спросил Лидер у стаффа.
- Господин Сугизо изволили на сцену пройти, – услужливо подсказали ему.
- Ведите! – приказал Джей.
Сугихара в это время инспектировал зал. Первым делом он поправил расположенную на усилителе статуэтку.
- Не по фэн-шую стояла, – пояснил он в ответ на удивлённые взгляды стаффа. Стафф переглянулся между собой, но промолчал.
Гитарист спрыгнул со сцены и придирчиво осмотрелся.
- В принципе, неплохо, – резюмировал он. – Но нужно ещё проверить вид с балконов.
Стафф и оператор обречённо вздохнули.
- А Вы снимайте, снимайте, – обратился Сугихара к оператору. – На Ваших глазах сейчас вершится история, и каждое моё слово и действие – это важные вехи.
- Камера, зараза, тяжёлая, – посетовал оператор. Сугизо иронично вздёрнул бровь.
- На мои плечи постоянно давит груз прожитых лет – и ничего, я не жалуюсь, а несу это бремя с честью.
Оператор не нашёлся с ответом и покорно потрусил за вышагивающим, как цапля, гитаристом к лифту.
- Гы-гы-гы, – донёсся из глубины коридоров зычный гогот Лидера. Обслуживающий персонал пугливо вжался в стену. – Где его черти носят?
- Господин Сугизо воооон там, – ткнул пальцем куда-то под самый купол кто-то из стаффа. Джей проследил за перстом указующим, убедился, что с гитаристом всё в порядке, и поднялся на сцену.
- Эх, хорошо! – довольный жизнью, сообщил он и радостно осклабился. Предстоящий вечер обещал быть жарким.
Стоящий у выхода на сцену стафф замер: откуда-то из тьмы, ведущей к гримёркам, слышался неумолимо приближающийся звон цепей и тяжёлые шаги. Но через несколько минут, показавшихся перепуганному персоналу вечностью, на сцену выскочило вовсе не кентервильское привидение, а вполне живой и здоровый Иноран.
- Здрасьте-здрасьте-здрасьте, – скороговоркой повторял ритм-гитарист, кивая во все стороны и стараясь ничего не упустить. – Гитару-то подключи, – он сунул кабель растерявшемуся технику и поскакал дальше. – Бардак какой-то. Мне Рюичи сюда вести нужно, а тут ничего не готово. Что я ему скажу, а? – бормотал Иноуэ, нервно звеня обилием металлических деталей на джинсах. – Хотя, конечно, да – незабываемое чувство, словно после стольких лет вернулся домой, – периодически обращал внимание на камеру Иноран и натянуто улыбался.
За ударной установкой царило оживление: ярко раскрашенный плакат сообщал, что здесь находится букмекерская контора господина Ямады «А нам по барабану!», вокруг толпился неопытный ещё стафф, а состоящий в доле техник Шиньи аккуратно оформлял сделки. Рядом стояла запасная бочка со снятым пластиком – для сбора денег. «Деньги на бочку!» – гласила надпись на ней.
- Делаем ставки, господа, не проходим мимо! – кричал улыбающийся Ямада.
- Хай! – эхом раскатился по залу бас звукоинженера.
…Джей сунулся в комнату отдыха и, убедившись, что она пуста, упал на диванчик.
- Не прошло и полугода, – буркнул он, взглянув на часы, и бросил телефон на стол. – Я уж думал, они тут решили весь день провести. И накурил ещё этот… блаженный, мать его. Но хоть отдохну чуток перед саундчеком.
Однако отдохнуть ему не дали: позвали на сцену – мол, без Лидер-сана никак. Джей, матерясь, покорно поднялся и вышел в коридор. Проходя мимо гримёрки, он слышал, как распевается Кавамура, но мешать не стал – сам явится, когда сочтёт нужным.
Но явился вокалист не сам – Иноран не позволил бродить одному по коридорам Токио Дом. От взглядов, которыми обменивалась эта парочка, дымились стены, а стафф краснел и пребывал в шоке средней степени тяжести.
- А Суги-чан лазил воооон туда, – как бы между делом наябедничал Иноуэ и ткнул пальцем под самый купол. – Говорит, оттуда классный вид.
- Мммммм, – глубокомысленно заметил Кавамура, взглянув в указанном направлении.
С появлением вокалиста саундчек пошёл веселее, хотя Шинья временами отвлекался, чтобы принять либо отклонить поступающие от вошедшего в азарт стаффа предложения. И хотя сценарий они давно уже не прописывали, Ямада был почти на сто процентов уверен, что ребята его не подведут, и вся имеющаяся у стаффа наличность перекочует в его карман. «Лишь бы Иноран не подкачал,» – думал Шинья, поглядывая на ненадёжного гитариста, – «А то от этого малахольного можно ожидать чего угодно.»
Но пока «малахольный» вёл себя вполне предсказуемо, не выпуская из виду вокалиста ни на минуту, отчего создавалось впечатление, что весь концерт затевался для них двоих, а остальные были приглашены просто из вежливости.
- Всем спасибо! – прервал размышления драммера голос Кавамуры. Саундчек закончился.
В гримёрке к обедающему Шинье подошёл стилист и, краснея и запинаясь, попросил разрешения поставить на полупрозрачную рубашку вокалиста.
- Понимаете, Ямада-сан, – лепетал стилист, – Кавамуре-сану эта рубашечка так нравится, что он вообще хотел бы не снимать её после Вашего с Джей-саном соло до самого окончания концерта. Ах, Ямада-сан, Вы не представляете, как эффектно смотрится в ней Кавамура-сан!
Шинья, отставив недоеденное бенто в сторону, понимающе улыбался, вписывая имя стилиста в список сделавших ставки, а сам думал, что именно потому, что Кавамура-сан выглядит в этой рубашке эффектно, сей предмет гардероба не доживёт даже до первого анкора, и будет несчастный стилист собственноручно пришивать оторванные Инораном в порыве страсти пуговицы – и это в лучшем случае. А в худшем, рубашку – вернее, то, что от неё останется, – придётся просто выбросить.
- Суги-чан, что это на тебе за исподнее? – громко удивился Джей, разглядывая мечущегося по гримёрке гитариста.
- Это форма для занятий йогой, гопота ты необразованная! – возмутился Сугихара. – Мне нужно размяться перед концертом.
- Будьте добры, выдайте ему скакалку, и пусть он скачет отсюда, – распорядился Лидер, демонстративно отворачиваясь. – Видеть его не могу в этом ужасе.
- Кеды дай погонять, – быстро проговорил Сугизо. – Я свои не взял. Тебе же всё равно сейчас переодеваться.
- Последнюю рубашку, зараза, снимет, – проворчал Джей, но всё же разулся и отдал кеды гитаристу. – Голым на мороз выгонит. По миру пустит.
- Не свисти, – хихикнул Сугихара и исчез за дверью.
В ожидании выхода каждый развлекался как мог: Сугизо бренчал на гитаре, Иноран с Шиньей курили, Джей трепался на камеру, а Кавамура распевался, время от времени потягивая из стаканчика какую-то сомнительную жидкость.
- Хмммм… – оперным баритоном пропел вокалист, разглядывая стакан. – Хороооший компооот… Нааадо взяяяаааать рецепт…
В половине седьмого Лидер-сан зычно возвестил начало общего сбора, и участники группы горошком выскочили из своих гримёрок.
- Держите бенто Шиньи тёплым, а комнату отдыха – свободной, – Кавамура отдавал последние распоряжения стаффу. – И ничего не перепутайте.
Замученный стафф покорно кивал и уже не чаял, как избавиться от вездесущего вокалиста.
Замученный стафф ещё не знал, что самое страшное ждёт впереди.
* * *
Первыми пострадали техники Инорана: они горячо доказывали Шинье и друг другу, что господин Иноуэ в своих тёмных очках долго не продержится – не видно же ни черта, а освещение на сцене просто адское. Максимум, одну песню – утверждали они.
Иноран продержался две песни и снял очки только после того, как то же самое сделал Кавамура. Ямада гаденько хихикал про себя, наслаждаясь приятным шуршанием первых честно заработанных купюр в бочке. Иноуэ не сводил глаз с вокалиста и счастливо улыбался. «Сволочь!» – дружно подумали техники, пересчитывая оставшуюся наличность.
На «Déjàvu» пострадавших стало больше, а бочка Шиньи заполнилась на треть. Женская часть обслуживающего персонала Токио Дом разом лишилась своих денег, поставив на канон и проиграв вдрызг. Джей с Сугизо прекрасно смотрелись вместе – по крайней мере, на взгляд Шиньи, – и активно этим пользовались, умудряясь не только играть плечом к плечу, но и кокетничать друг с другом, находясь на разных концах сцены. «Малахольный» тоже не подвёл, прижимаясь всем телом к Кавамуре и даже не скрывая своих чувств. Джея он игнорировал совершенно, нанося жестокий удар по женской фантазии.
«Хорошее дело – канон,» – довольно подумал Ямада, косясь на бочку. Денежное многоцветье радовало глаз и вселяло уверенность в завтрашнем дне. Ставки на то, будет выпендриваться Сугизо или не будет, Шинья даже не принимал, ибо знал точно – будет. Предугадать интенсивность выпендрёжа соло-гитариста не представлялось возможным, поэтому осторожный драммер предпочёл не рисковать.
Следующие несколько песен прошли относительно спокойно, если не считать того, что Шинья пытался мимикой объяснить Инорану, чтобы тот ни в коем случае не отступал от выбранной тактики поведения, но ритм-гитарист в ответ смерил его тяжёлым, лишённым всяческого понимания ситуации взглядом, и отвернулся. Дружески улыбнувшегося ему Джея он вообще не заметил, и басист, не желая связываться с «этим блаженным», отошёл подальше.
На «Face To Face» Шинья занервничал: ритмичные движения бёдер Кавамуры явно наводили ритм-гитариста на определённые мысли, потому что его то и дело скручивало и бросало в жар, а в глазах горел адским пламенем голод. «Лишь бы Джей не полез к нему со своим участием и поддержкой,» – беспокойно думал Ямада, не желая расставаться с заработанными тяжёлым трудом деньгами.
Джей, слава всем богам, никуда не полез, а единственный брошенный им в сторону измученного неудовлетворённостью Инорана взгляд под определение «фансервис» не попадал никоим образом. Впрочем, Лидеру группы было за что волноваться: на «Gravity» не на шутку разошедшийся Кавамура попытался станцевать стриптиз, но вовремя опомнился, хотя легче от этого Инорану точно не стало. Бедняга уже боялся лишний раз выпрямиться, словно груз желаний сексуального характера давил на плечи и тянул к полу.
«Интересно, Рюичи над ним нарочно издевается, или действительно настолько входит в образ?» – размышлял Шинья на «Ra-se-n», наблюдая за тем, как старающийся не выглядеть идиотом Джей изображает разбитого радикулитом краба-переростка. Потом, разумеется, Лидер назовёт свои конвульсии танцем, но вряд ли ему кто-то поверит. Впрочем, все выходки басиста были напрасны: именно на этой песне Сугизо обычно увлекался собой и на остальных внимания не обращал вообще.
На «Providence» Ямада позволил себе немного расслабиться, развлекаясь наблюдением за не обременённым сверхсложной партией Джеем, который совершенно беззастенчиво пялился на Сугизо, прикрывая свои бесстыжие глаза длинной чёлкой.
- Ямада-сан, – шепнул техник, – тут костюмеры ставят на то, что Кавамура-сан на следующей песне разденется. Говорят, традиция и все дела. Они вроде как смотрели старые выступления и уверены, что выиграют.
- Принимай, – ответил Шинья, даже не подозревая, что обрекает себя на муки и страдания.
Когда Рюичи небрежно сбросил тренчкот на пол, драммер скрипнул зубами от злости. «Вот скотина,» – подумал он, слыша печальный шелест покидающих заветную бочку купюр. – «И приспичило же ему… Хоть бы об Иноране подумал, что ли, раз уж на деньги ему плевать.» Шинья посмотрел на ритм-гитариста: Иноран отчаянно кусал губы, то и дело бросая алчные взгляды в сторону вокалиста. Джей понимающе покачал головой и вздохнул. Его, одновременно с Ямадой, посетила простая и ясная мысль: drum’n’bass solo придётся затягивать. А тем временем «скотина», полностью поглощённая пением, радиоактивно светилась в таинственном сиянии софитов и понятия не имела, какие страсти кипят вокруг неё.
Когда Кавамура спустился со сцены, раздраконенный до крайней степени Иноран просто затолкал его в комнату отдыха и закрыл дверь – судя по звуку, закрыл он её самим Кавамурой.
- Ино… – донёсся непонимающий голос вокалиста.
- Заткнись, - грубо оборвал его Иноран. – Иначе будет больно.
Столпившийся возле комнаты отдыха стафф, включая стилиста и нескольких костюмеров, с ужасом уставился на дверь. Оттуда слышалась непонятная возня и сдавленные маты ритм-гитариста.
- Убью эту сволочь, – пообещал Иноуэ и грязно выругался. – Вот этим жабо и задушу.
Стилист побледнел и медленно сполз по стеночке на пол.
- Пусти, я сам, – попросил Кавамура и прерывисто вздохнул.
- Времени мало, – ответил ритм-гитарист и хрипло застонал. – Надо было ещё Сугизо дать позабавиться с гитарой.
Сугихара прикрыл ладонью глаза – вот же чёрт, как это он сам не додумался до такой возможности лишний раз покрасоваться на сцене? Эх, Иноран, Иноран, что ж ты раньше-то молчал?
- Суги-чан, на пару слов, – дёрнул его за рукав Джей. – А то мне скоро выходить уже.
Ясухиро сверкнул глазами на стафф и величественно поплыл за басистом в гримёрку.
После drum’n’bass solo первым на сцену вылетел Иноран – причём выглядел он так, словно за ним гнались. Шинья мотнул головой, прогоняя странные мысли, но следом за ритм-гитаристом выскочил Сугизо, размахивая плёткой, и подозрительное поведение Инорана объяснилось. Вокалист вышел на сцену спокойно, с достоинством, хотя выражение лица было несколько напряжённым. «Видать, Иноран перестарался,» – хихикнул Шинья, краем глаза замечая, как Сугизо быстро отдаёт плётку стаффу и снова поворачивается к залу. Джей знаками показал, чтобы плётку отнесли в его гримёрку – мало ли, пригодится ещё для дел Лидерских.
На «Fate» Кавамура старался не делать резких движений, а Иноран, глядя на него, довольно лыбился и подпевал с особым рвением. Шинья любовался на ту самую рубашку Рюичи и размышлял, не маловато ли возьмёт со стилиста.
В это время стилист дрожащими пальцами пытался вставить нитку в иголку, чтобы пришить оторванное к чёртовой матери жабо, и мысленно умолял бешеного Иноуэ-сана вести себя благоразумно и не портить дорогую и красивую вещь. Костюмеры ползали по полу, собирая разбросанные по всей комнате отдыха пуговицы с рубашки Кавамуры-сана и пайетки с пиджака Иноуэ-сана.
Сцена же стала средоточием рухнувших надежд: пока техники возились с мониторами Кавамуры, Иноран потерянно метался туда-сюда, но тут ему приветливо улыбнулся Джей, и ритм-гитарист пристроился рядышком, вызвав волну радостных воплей тысяч фанатов. Идущий следом Шинья расстроился: он кожей чувствовал, как грустно шелестит поток покидающих заветную бочку купюр. «Что творят, мерзавцы, что творят…» – думал драммер, посылая коллегам лучи добра. – «Сами же останутся без навара. Видать, совсем зажрались.»
Иноран, словно услышав мысли Ямады, судорожно завертел головой в поисках вокалиста.
- Улыбаемся и машем, придурок, – сквозь зубы прошипел Джей и благосклонно кивнул залу. Ритм-гитарист непонимающе посмотрел на него и снова задёргался, выискивая взглядом Кавамуру. – Вот же свалился на мою голову, блаженный…
Иноран ускакал вперёд. Идущий вразвалочку Шинья тосковал и боролся с желанием настучать палочками этим идиотам по их безмозглым головам. А следом за ним шли в обнимку Кавамура и Сугизо, деловито о чём-то переговариваясь, – к вящей радости фанатов и техников Сугихары.
- Кто ж ставит на канон с самого начала? – объясняли техники женской части обслуживающего персонала, весело пересчитывая выигрыш. – Вот когда они войдут в раж, тут и надо ставки делать. А уж на анкорах их всегда таращит не по-детски.
Женская часть удалилась на совещание.
И пока Кавамура, очаровательно улыбаясь, беседовал с залом, состоящий в доле техник Шиньи снова принял ставки на канон – посовещавшись, дамы решились рискнуть ещё раз. Техники Сугизо, не желая снова испытывать судьбу, поставили на анкоры.
Шинья, сидя за установкой, ненавидел всю эту четвёрку, лишившую его честно заработанных денег. «Кровью и потом выстрадал!» – думал драммер, отбивая ритм на «Breathe». – «Дома жена, дети… И кушать хочется всегда… А как всё хорошо начиналось… Ну вот что ты мне улыбаешься, а, скотина?» – драммер заметил адресованную ему нежную улыбку Кавамуры. Тот стоял напротив, нежно улыбался Шинье, а сам соблазнительно вертел задницей прямо перед носом Инорана. Шинья мигом оценил обстановку и хихикнул в ответ. Эффект не заставил себя ждать: Иноран тут же помчался на разборки. Прочитав по лицу ритм-гитариста, что к шуткам сегодня вечером тот не склонен, Шинья прикинулся святой невинностью. Иноран злобно зыркнул на него, но отошёл.
Пока Рюичи заливался соловьём, а ритм-гитарист дозором ходил вокруг него, остальная троица собрала военный совет, на котором мимически было решено, что Иноран совсем двинулся на почве восхищения Кавамурой, и в старые добрые времена, когда он панически боялся вокалиста и без особой надобности к нему не подходил, передвигаться по сцене было гораздо проще и безопаснее.
Эротично потирающийся об Инорана Рюичи разбил наивные девичьи мечты вдребезги, и состоящий в доле техник Шиньи, благословляя вокалиста, отправил помощника в ломбард – заложить принесённые женщинами в жертву канону золотые украшения. Сам же Ямада находился в приподнятом настроении, ибо выражение лица Инорана было, как у довольного жизнью сенбернара. На этой мажорной ноте ритм-гитарист отогнал от Кавамуры Сугизо и окончательно доказал всем, что является счастливым обладателем Рюичи. На смертельную обиду Сугихары Иноран не обратил ровно никакого внимания.
Однако по пути назад, на основную сцену, ритм-гитарист привязался к ни в чём не повинному драммеру, подозревая того в нечестивых помыслах относительно Кавамуры. Ямада нервно дёргал глазом, тыча себя пальцем в грудь и без устали повторяя одно и то же: нахрен ему лично господин Кавамура не сдался, хотя вот друг из него хороший. А ежели припадочный Киё-кун не поумерит своих ревнивых порывов, то Шинья самолично засунет ему палочки в то самое место, откуда при рождении шило забыли вытащить. Иноран скорчил недовольную гримасу, но предпочёл отношения больше не выяснять. Ямада гордо проследовал на своё рабочее место, выслушал отчёт техника о движении денежных средств в отдельно взятой бочке и остался доволен проделанной работой.
Тезис драммера о шиле Иноран подтвердил сразу же, на «Storm», бодро ускакав куда-то в звенящую даль. Джей отвлёкся от созерцания недобитой правой руки Сугизо и внимательно отслеживал пляски ритм-гитариста. «Вот же кретин,» – думал Лидер-сан, опасливо косясь на как будто ничего не видящего Кавамуру, – «и куда его чёрт понёс? Ещё, не дай Бог, в народ полезет. Вызволяй его потом оттуда… по частям… Совсем одурел к сорока годам. Раньше как было хорошо: поставишь его, бывало, на коврик возле микрофона, гитару на шею повесишь – и всё, стоит там чуть ли не весь концерт как миленький, не шелохнётся; только вздрагивал, бедный, когда Рюичи на него зыркал глазищами своими. А сейчас…» Лидер-сан тяжело вздохнул и отправился за Инораном.
Иноран, улыбаясь во весь рот, демонстрировал залу, что за эти несколько лет он забыл не все слова в песнях родной группы – особо красивые и созвучные его мироощущению места про любовь, чувства, объятия и желания он помнил до сих пор. Заметив широко и решительно шагающего к нему Джея, Иноуэ решил не гневить богов и фирменной «крабовой» походкой самого басиста бочком вернулся на сцену. Чуда не случилось. Дамы расстроились.
Их последние надежды были возложены на фансервисную по сути своей «Desire». Но Сугизо почти с самого начала удрал на один из подиумов и играл там, чувствуя себя в относительной безопасности. Рюичи, недолго думая, сбежал на другой – поближе к народу. Заскучавший без внимания Сугихары Джей развлекал себя сам, волчком крутясь на одном месте и вызывая недовольные гримасы Инорана, который ужасно беспокоился за драгоценного вокалиста и то и дело посматривал в его сторону.
Собственное соло Сугизо играл уже на сцене – сработал рефлекс, и ноги сами принесли его на привычное место обитания. Примчавшийся следом Кавамура перехватил предупреждающий взгляд Инорана и на откровенный фансервис не решился, но и тех крох внимания, что он уделил Сугизо, хватило, чтобы женская часть обслуживающего персонала потребовала отдать им честно выигранные деньги. Шинья посерел лицом и согласился. Последовавшее за соло эффектное кружение Сугихары не произвело на него никакого впечатления. Всё, что можно, эти двое уже сделали, и драммер вовсе не собирался им этого прощать. «Надо попросить у Джея плётку,» – подумал он, в красках представляя себе возможные методы воспитания зарвавшихся одногруппников. Примерно те же мысли одолевали и ритм-гитариста, весьма недовольного поведением Кавамуры.
На «Time Is Dead» снова пострадали приверженцы традиций, ибо коронный номер «вокалист в окружении трио струнных инструментов» был самым возмутительным образом сорван Инораном, который решил почтить своим вниманием драммера. Шинья был счастлив: за спиной снова приятно шелестели падающие в бочку купюры. Любители канона также были попраны. «Ну, как вам Шинья/Иноран, а? То-то же!» – хихикал про себя Ямада, строя глазки стоящему на коленях перед установкой ритм-гитаристу.
«Rosier» оставила в душе драммера смешанные ощущения. Половину песни он просто не запомнил, отчаянно лупя по барабанам и мотая головой, а когда слегка успокоился, то порадовался за обменивающихся многообещающими улыбками Рюичи и Инорана. Как выяснилось, радовался он рано. Испортил идиллию Сугизо, подкативший по собственной инициативе к Кавамуре и урвавший себе очередную порцию внимания вокалиста. Лицо Джея выразило твёрдую уверенность в том, что плётку сегодня он будет использовать на Сугихаре в воспитательных целях.
Купюры уныло зашелестели, покидая бочку.
Джей, задумчиво полюбовавшись на спину Кавамуры, решил не оттягивать процесс постановки Сугизо на место и уверенно направился к вокалисту. Дружески пихнув того плечом, Лидер припарковался, широко улыбнулся и решил, что смотрится тут наверняка неплохо.
Лицо Инорана приняло страдальчески-обиженное выражение, а на глаза навернулись слёзы. Такой подлости от старого, проверенного временем и совместными пьянками друга он не ожидал.
Купюры весело зашелестели в обратном направлении.
На «Tonight» уставший Шинья следил за одногруппниками вполглаза: так некстати вспомнилось недоеденное бенто, ждущее его в гримёрке, и мысли переметнулись в сторону еды.
Иноран, не выдержавший вида Рюичи в той самой эффектной рубашке, позорно сбежал на подиум и почти всю песню активно вертел задницей перед глазами вокалиста. Кавамура оставался твёрд и сцену не покидал.
Чувствующий вину за недавние поползновения в сторону вокалиста Сугизо решил внести свою лепту в разрушение канона и кинулся обнимать Инорана. Иноран, верный себе и Рюичи, гордо задрал подбородок и на провокацию не поддался. Подобное поведение ритм-гитариста списали на его природную стеснительность, и деньги рекой потекли в бочку.
Женская часть обслуживающего персонала жутко расстраивалась, плакала, клялась больше никогда не верить мужчинам, но продолжала надеяться на чудо. Мужская часть с нетерпением ждала анкоров.
А где-то в лабиринтах коридоров Токио Дом кипели нешуточные страсти. Из гримёрки Джея доносилось щёлканье плётки, низкий рык Лидера и вопли Сугихары.
- Идиооооот! – орал Сугизо и, судя по грохоту, спешно воздвигал баррикады из имеющейся в наличии мебели. – Я ж для нас старался!
- Не верю! – тоном театрального режиссёра отвечал Джей и демонически хохотал.
Шинья, сидя в своей гримёрке, торопливо доедал бенто и прислушивался к воплям друга детства.
- Джун, ты же и так всё знаешь, – вопли сменились жалобным стоном.
- Знаю, – согласился Джей, но тут же, спохватившись, возопил: – Но не верю!
- А если я… – начал Сугизо и снова застонал, но уже более уверенно.
- Убью сразу, – ласково пообещал Джей и щёлкнул плёткой.
Стафф дружно переместился к комнате отдыха, возле которой сидел стилист и страдальчески морщился.
- Такая красивая рубашечка… – причитал он, нервно вздрагивая от каждого звука за дверью. Оттуда послышался треск безжалостно разрываемой ткани. Стилист всхлипнул. – Была…
Состоящий в доле техник Шиньи помчался за бочкой.
- Ай, больно! – донёсся из-за двери голос Инорана. – Рюи-чаааааан…
- Ино, постарайся расслабиться, – попросил Кавамура.
Стафф залился краской и застыл на месте. Стилист подполз ближе и прислушался. В комнате отдыха слышались звуки соприкосновения двух тел и томные постанывания Инорана.
- Дааааа, вот тааааак… – стоны превратились в довольное мурлыканье. – Рюи-чан, сильнее… ещёёёооо… дааааааа…
- Тише, Ино, ты сейчас всех перепугаешь, – голос Кавамуры сочился самодовольством.
Особо впечатлительные представители стаффа присоединились к сидящему на полу стилисту. Остальные полыхали стоя.
Наконец дверь в комнату отдыха распахнулась, и на пороге возник вокалист в небрежно наброшенном на обнажённые плечи полотенце. Стафф невольно скосил глаза чуть ниже. Джинсы Кавамуры были застёгнуты наглухо.
- Где костюмеры? – спросил Рюичи, сурово глядя на догорающий стафф. – Нам одеться нужно.
- А рубашечка? – жалобно пролепетал стилист, с ужасом взирая снизу вверх.
Кавамура одарил его царственным взглядом.
- Считайте, что её не было, – молвил он и захлопнул дверь.
Стилист лишился чувств.
…Анкор начался вполне прилично, без эксцессов, и Шинья даже немного заскучал. Перед выходом на сцену он успел сделать отеческое внушение гитаристам, дабы они не портили последнюю возможность прилично заработать, но полной уверенности в том, что «блаженный» его понял, не было. Иноран после сделанного ему Кавамурой в комнате отдыха массажа вообще слабо реагировал на окружающую действительность, пребывая в нирване. Драммер попытался высказать своё негодование вокалисту, но тот с совершенно невозмутимым лицом ответил, что у ритм-гитариста свело судорогой шею и плечи, а долг близкого друга не позволил ему оставить бедного Киё-чана в таком плачевном состоянии. И теперь Шинья, сидя за установкой, размышлял о том, является ли слово «массаж» в представлении Кавамуры аллегорией или обозначает именно то, что обозначает.
На «In My Dream (with Shiver)» Сугизо, прознавший о том, что его собственный стафф поставил на него, как на какую-нибудь беговую лошадь, решил проучить их всех разом и гордо продефилировал на подиум вслед за Инораном. К сожалению, подкрасться незаметно не получилось: ритм-гитарист, хоть и витал где-то в заоблачных высях голоса Рюичи, боковое зрение не потерял и приближение коллеги заметил. Бросив мученический взгляд на вокалиста и получив одобрение, Иноран позволил Сугизо подойти вплотную и встать спина к спине. Он даже не стал брыкаться и корчить из себя недотрогу, чем немало порадовал вконец изнервничавшегося драммера.
Зал завизжал. Джей с каменным лицом сосредоточился на своей партии. Ставки ставками, но вид прижимающегося к кому-то другому Сугизо его совершенно не радовал. Впрочем, Иноран, последние лет десять подпускающий к себе близко только Кавамуру, тоже не пылал энтузиазмом, вследствие чего особенно подыгрывать Сугихаре не стал – Джей, конечно, друг, но кулаки у него… Да и Рюичи может обидеться, и тогда хоть самому на эти кулаки лезь – мало не покажется.
Стафф Сугизо уныло поплёлся к бочке, на ходу доставая бумажники.
Шинья расцвёл. «Ах, какие молодцы!» – думал он, прислушиваясь к ласковому шелесту льющихся в бочку купюр. – «Могут же, когда захотят, особенно Киё-чан. Наверное, нужно попросить Рюи-чана почаще делать ему массаж перед выступлениями.» Тут драммер вспомнил, что больше выступлений не планируется и расстроился.
А вышеупомянутый Киё-чан, не теряя времени даром, короткими перебежками подобрался к вокалисту и замер в предвкушении. Сиял он при этом так, что Шинья задумался о рациональном использовании всех возможностей ритм-гитариста. «Это ж как можно было бы сэкономить на электричестве!» – рассуждал драммер про себя, щурясь от непомерно яркого свечения Инорана. – «Поставил этих двоих рядышком – и хоть книжку читай, хоть уроки с дочкой делай.» Тут Ямада вспомнил, что долго эти двое находиться рядом без возможности прикоснуться друг к другу не могут, решил, что негоже подрастающему поколению такой пример подавать и оставил эту мысль.
Поглощённый пением Кавамура обернулся, сталкиваясь с Инораном, и потянулся к нему. Противиться этому магнетизму Рюичи никогда не мог, поэтому позволил себе не думать о зрителях, а просто ненадолго прижаться щекой к щеке Киёнобу. «После концерта наверстаем,» – успокоил себя вокалист, стараясь не сорваться.
Иноран, получив заряд бодрости и хорошего настроения, удрал к установке. В его глазах читался вопрос: «Ну как, хорошо заработали-то?» Шинья, повернувшись к технику, собственными глазами увидел разоряющийся стафф Сугизо и Джея и почти доверху заполненную бочку, и кивнул Инорану – да, дружище, заработали прилично. Удовлетворённый ответом ритм-гитарист вернулся на своё законное место.
На «Believe» Шинья дожал стафф Кавамуры, предъявив (по предварительному сговору, разумеется, но это не суть важно) свежий пейринг Шинья/Рюичи, и почувствовал себя почти победителем. Иноран волновался за вокалиста и взглядом умолял его слезть с этой чёртовой установки.
Но неожиданно подгадил Сугизо, снова подкативший к Кавамуре и заработавший возможность спеть с ним в один микрофон и три злобных взгляда в спину. Джей жаждал мести. Иноран вспоминал уроки истории – в основном те, на которых рассказывалось об инквизиции. Но Шинья ненавидел его в этот момент особенно сильно.
Деньги стаффу пришлось вернуть.
Уходил со сцены Сугизо последним. Чувствуя, что изрядно напортачил своим дурацким порывом, он тянул время как мог, но в итоге, вежливо попрощавшись с залом, ушёл в закат.
Вернулся на сцену Сугихара уже в другой одежде и с другим выражением лица. Предыдущий пиджак приведённый в чувство стилист собирал по частям, ползая по длинному коридору, ведущему от сцены до гримёрок. Джей вежливо кланялся залу, извиняясь за некоторую сдержанность соло-гитариста. Сугизо в отместку на «Mother» извлекал из своей скрипки богопротивные звуки, но на басиста это не действовало.
Все надежды были возложены на последний анкор.
Представление членов группы прошло гладко, и даже Сугизо держал себя в руках, хотя и рассыпался в комплиментах вокалисту. Не подвёл и Иноран, не упустивший возможность обнять Кавамуру и что-то очень личное нашептать ему на ушко. Переводам Рюичи Шинья не очень-то верил – наверняка Иноуэ ему в любви признаётся, не зря же потом пальчиком тычет, типа, это я вообще-то тебе одному говорил. Впрочем, сейчас Ямаду больше интересовало, смогут ли они отыграться за две оставшиеся песни. Ставки росли, народ нервничал.
«Precious…» посеяла в страдающей душе драммера первые ростки надежды, а за все свои нелестные мысли в отношении Инорана он готов был извиниться. Потому что ритм-гитарист не позволил Сугихаре подойти к Кавамуре, удачно опередив его, и занял место возле вокалиста. Сугизо настаивать не стал – ему было, в принципе, всё равно, на кого облокачиваться. Шинья смотрел на эту идиллию и думал о том, какой всё-таки Киёнобу хороший мальчик, а, главное, сообразительный: не прошло и трёх часов концерта, как тот понял, что от него требуется.
На свои места всё расставила «Wish». Джею, похоже, надоели похождения соло-гитариста, и он решил взяться за него всерьёз. Дольше, чем на тридцать секунд, Лидер его одного никуда не отпускал. Сугизо кокетничал и пытался ненароком заглянуть за бас, дабы удостовериться, что его чары действуют на Джея именно так, как нужно.
Иноран полностью сосредоточился на Кавамуре. Вдохновившись примером Джея и Сугизо, ритм-гитарист поскакал на подиум в надежде, что вокалист обратит на него своё внимание. Когда он понял, что не выгорело, решил прибегнуть к тактике соблазнения – как-никак, последний приличный перерыв был почти час назад, да и то ничего толком не успели. Желание подпирало и мешало играть. Бедный Иноран успел даже по полу поваляться, но Кавамура на провокацию не поддался. Поднявшись с пола, Иноуэ решительно направился на сцену – выяснять причину такого наглого игнора.
Вознаграждён он был сполна. Исстрадавшийся по близости Инорана Рюичи по-хозяйски положил ладонь на бедро ритм-гитариста, притягивая к себе. Киёнобу едва сдерживал торжествующую улыбку: добился!!! Остальные тактично отвернулись.
Шинья ликовал и доигрывал песню практически стоя – эмоции переполняли его. Стафф остервенело вытряхивал содержимое своих кошельков в бочку, проклиная группу «LUNA SEA» в целом и драммера в частности, а также собственную наивность и святую веру в канон. Смотреть на прощание группы с залом они не стали, занявшись куда более важным делом: дружно решали, как будут разъезжаться по домам – при условии, что ни у кого не осталось ни йены. Состоящий в доле техник Шиньи бойко пересчитывал выручку, раскладывая купюры аккуратными стопочками.
…Спустя несколько часов после окончания концерта участники группы «LUNA SEA» стояли возле своих машин и вовсю веселились, глядя, как уныло бредут домой техники, осветители, звукачи, костюмеры, операторы…
- Эх, хороший был концерт, – довольно заметил Джей и закинул руку на плечо Сугизо.
- Да, – согласился Шинья. Во внутреннем кармане куртки приятно похрустывала толстая пачка денег – его доля. Айя непременно обрадуется. – Надо бы ещё как-нибудь собраться.
- Только стафф придётся набирать новый, – вздохнул Кавамура и отобрал у Инорана пятую за последние полчаса сигарету.
- Тебе два года хватит, чтобы всё это организовать? – поинтересовался Иноуэ, вытягивая из пачки следующую сигарету.
- Почему именно два? – удивился Сугизо. Иноран радостно заулыбался.
- Так у нас юбилей через два года. Забыл, что ли?
- Я вообще-то теперь на Йошики работаю, – напомнил Сугихара. – Вы опоздали с юбилеями.
- Это мы тебя в аренду сдаём Хаяши, – признался Джей и ловко увернулся от кулака Сугизо. Но сама идея юбилейного концерта ему понравилась. Всё-таки Кавамура благотворно действует на Инорана. Но лучше, конечно, не мелочиться, а закатить целый тур. А уж двух лет на то, чтобы придумать название для нового тура «LUNA SEA», ему точно хватит.